ОЩУЩЕНИЕ ЧУДА
В белом халатике Ленка похожа на ангела. Не хватает разве что крылышек или арфы, но и без них всякий любитель ангелов подобной конструкции, вне сомнений, будет эстетически совершенно удовлетворён.
Майор Трухлин, напротив, на ангела не похож нисколько. Его глаза черны, как уголь. Его погоны подобны коротким крыльям подземных демонов. Пуговицы на его мундире имеют цвет начищенной бронзы – как и табличка на двери кабинета, где указана скромная должность главного ветеринарного врача. Собственно, и на майора он похож только возрастом, но по осанке, выражению глаз и манерам – генерал, не меньше.
– Угощайтесь баранками, – говорит хозяин кабинета, – пейте чай.
Для того чтобы выполнить распоряжение, ей приходится встать. Взяв чашку с блюдцем и вернувшись обратно на один из ряда стульев, будто выдранных из театрального партера, Ленка снова закидывает ногу на ногу. Слышно, как за окном завывает ветер.
– Елена, мы наблюдаем за вами уже неделю. Дело, конечно же, не в том, что вы мне симпатичны, хоть это и так. – Майор элегантно помешивает чай маленькой железной ложкой. – Дело также не в этих ваших гастрономических визитах к лейтенанту Альтеру. Меня беспокоит кое-что другое.
Ленка смотрит то на майора, то в чашку.
– Грхм!.. Так вот, лейтенант запаса Альтер был мобилизован по моему личному распоряжению. Официально – потому что имеет востребованную военную специализацию по части ПВО – это, если не ошибаюсь, автоматическая зенитная пушка АЗП-57, которой сто лет в обед. Неофициально и в действительности – потому что он, по некоторым сведениям, должен уметь обращаться с реликтовым нейролингвистическим оружием, найденным при нём же во время обыска. А это уже не шутки. Я вот о чём.
Он показывает, снова пригласив подойти, фотографии, где Альтер, выглядящий в военной форме несколько необычно, проделывает различные манипуляции с глиняными табличками: выстраивает из них лесенки и пирамидки, раскладывает, будто пасьянсы, подбрасывает их на ладони, созерцает.
– Как видите, речь идёт о глиняных табличках. Можно смеяться, можно пожимать плечами, но, учитывая интерес к данным артефактам со стороны некоторых иностранных лиц... От меня ждут серьёзных результатов очень важные люди. А наш большой специалист пока ничего определённого сказать не может, что-то скрывает и темнит. Между тем, важные люди, о которых я говорю, предпочитают практический характер действия, так что всё это может кончиться плохо, очень плохо.
Ленка держит в руках полупустую чашку. Майор осматривает её с ног до головы и возвращается снова к ногам; что сказать, молодость ей к лицу.
– Вы хотите спросить, чем конкретно вы можете помочь, – говорит он, привставая. – Да очень просто, сущие пустяки. Побудете у меня в налож... то есть, в заложницах.
Их взгляды встречаются. Несколько погодя, он улыбается уголками губ.
– Садитесь, это я так шучу. – Затем он восклицает: – Маврилюк! – Мгновенно открывается дверь, заглядывает лицо адъютантской наружности. – Есть информация по Вульфу?
– Так точно! Скоро он будет у нас, есть подробности... говорить?.. Город он пытался покинуть с группой немецких туристов. Изменил внешность, был в парике, с усами. Хромал. При задержании говорил по-английски. Начальника железнодорожной станции можно представить к награде – он Вульфа голыми руками взял.
– Хорошо. Этого наградить почётным листком. Что в аэропорту?
– Только что сообщили: всё в порядке, но были сложности. Сикорскому удалось скрыться в толпе, паспортный контроль он прошёл незамеченным. Задержан благодаря армейскому оцеплению.
– Очень хорошо, – снова говорит майор, – как я и планировал. Таблички, я надеюсь, не пострадали?.. Отлично. Можете идти.
Говоря это, он встаёт, обнаруживая довольно-таки внушительный средний рост, подходит к окну. Под ним трещат половицы; за окном танцуют снежинки.
– Шутки в сторону, да мы и не шутили, – ухмыляется он, обернувшись. – Теперь к вопросу о табличках. Могу сообщить следующее: у всего волшебного и непонятного всегда находится простое и разумное объяснение. В детстве нас завораживают фокусы, которые показывают ребята постарше. Я, например, верил, что можно вспрыгнуть на палку, которую бросают со всей силы, ухватиться и полететь. Единственное, что мне не удавалось, так это уловить момент, когда палка из рук старшеклассника исчезала из виду и, по его словам, улетала куда-то далеко, за крышу дома; так же неуловимо она возвращалась. Потом, конечно, я понял технологию чуда, ходил в клуб юных техников и на курсы гипнотизёров, но с тех пор знаю, что человек, прикасающийся к торжеству иррационального над рациональным, – счастлив. Да, это так! Это знает всякий художник, писатель или строитель финансовой пирамиды. Счастье производят кустарно и на конвейере, продают оптом и в розницу. Это замечательный товар, не хуже куриных окорочков. Даже ещё лучше, потому что для него не нужен холодильник. Его можно делать из чего угодно – из моря и солнца, из слов и жестов, из мнений и чувств. В общем, из ничего. А продавать – за реальные деньги.
То ли из-за того, что ещё не успело стемнеть, то ли ещё почему-то, совсем не слышно ни лязга бронетехники, ни перестрелки в беспокойных кварталах, будто день за окном – не какой-нибудь заурядный четверг, а самое настоящее воскресенье.
– К пятнадцати годам, пройдя через торговлю выигрышными лотерейными билетами и тому подобным, я научился с лёгкостью оказывать влияние на людей. У меня было всё, и автомобиль в придачу. Но мне хотелось иных горизонтов. В семнадцать я командовал взводом будущих воинов от ветеринарии, увлёкся боевыми киборгами. Успех, практические результаты, даже защита кандидатской. Побочный продукт – биомеханические гениталии; удивительный ажиотаж среди старших офицеров. Переманивание и, так сказать, промышленный шпионаж. Еле отделался...
– Впоследствии, – продолжает майор, – я занимался отдельными вопросами программирования биомасс в условиях общевойскового боя, а между делом потрошил библиотеки на предмет книг по древнейшей истории применения животных в качестве боевых единиц. Тогда-то мне и попался на глаза один весьма интересный текст. Это было письмо Амина Султана Ад-дина, средневекового полководца, где он высказывает повелителю свои мысли относительно предстоящего сражения с армией горных козлов. Звучит смешно, однако дальнейшее рассуждение Амина не оставляет сомнений в серьёзности. Он сообщает, что животные, подчинённые воле колдунов Гельменда*, имеют на вооружении рога с острыми стальными наконечниками, способны улавливать команды военачальников и бесстрашно атаковать. Он пишет, что под ударами неустрашимой армии уже пали три города и бессчётное число деревень. По словам уцелевших очевидцев, за отрядами безумных животных движутся неистовые люди, безжалостные даже к женщинам и детям. Вдалеке видны фигуры двух колдунов, которые просто стоят и смотрят. Эти фигуры вселяют в солдат ужас. Как противостоять такому противнику? Во имя аллаха всемилостивого и всемогущего, способ есть. Старые люди говорят, что бывали в этих краях колдуны и прежде, и что всё их могущество держится на владении древними клинописными табличками, в умелых руках подчиняющими сознание и волю тех, кто не твёрд в собственной вере. И что в прежние времена сюда приходили армии невиданные и великие, но всегда их побеждало слово аллаха всевышнего. Глиняные таблички сделаны из того же материала, что и люди, и материал этот ненадёжен. Но крепче камня и твёрже стали слово хорошего проповедника. О повелитель мой, да благословит тебя аллах и приветствует! Снизойди к просьбе верного пса твоего и направь почтенного Хусейна ибн Мансура аль-Халаджа в помощь войскам твоим, и да охранит его в пути отряд в три сотни сабель.
Внезапно отворяется дверь, в проёме видна голова Маврилюка.
– Товарищ майор! Разрешите...
– Да, – отвечает тот вполоборота. – Слушаю.
– Доставили обоих. Ввести?
– Вульфа ко мне.
Голова исчезает, и через некоторое время в кабинете появляется с трудом узнаваемый старичок в тирольской шляпе и одеждах, подразумевающих наличие альпенштока и солнцезащитных очков. Которые, судя по свежим ссадинам на лице, ещё утром у него были. Вульфа сопровождает два конвоира. Усадив его на стул, они стали у стены неподалёку от поднадзорного объекта.
– А сейчас, Елена, – произносит хозяин кабинета, уже успевший занять своё высокое место за широким столом, – я покажу вам пример того, как легко можно приобретать друзей. Дорогой профессор, позвольте вам засвидетельствовать моё нижайшее почтение. Я читал ваши классические труды и теперь горжусь знакомством. Да, так вот, нет ли у вас желания поделиться чем-нибудь новеньким, обсудить, рассмотреть?
– Спасибо, господин майор, но круг моих научных интересов с тех пор не те чтобы расширился, но, вне всякого сомнения, переменился и вряд ли будет вам интересен. И вообще, касательно досужих рассуждений должен заметить, что любомудрие хуже простатита.
– Так, понятно. От сотрудничества, значит, отказываетесь.
– Виноват, – разводит руками Вульф, насколько ему позволяют обстоятельства. – Пока не слышал предложений.
– Да вы это напрасно. С вашим-то опытом работы при тоталитаризме и демократии. Сегодня, когда всякий гражданин может проявить свои лучшие качества... ну, не мне вам говорить об остроте момента. Не могу понять, почему так вы упорно избегаете участия в нашем проекте, а теперь и вовсе хотели покинуть город и, вероятно, территорию страны. И это сейчас, когда мы собрали не только лучших специалистов, но когда сами артефакты вот-вот окажутся собранными в одном месте, в одних руках...
Вульф смотрит на Ленку, вздыхает.
– Прошу прощения, – говорит он. – Это меняет дело. Беру свои слова назад, готов сотрудничать.
– Почему же?
– Всё дело в них. В табличках. – Вульф говорит всем телом. – Должен предупредить... Я узнал об их существовании совсем недавно. Между прочим, удивительно, что до недавнего времени я не встречал о них никаких упоминаний в специальной литературе. А потом вдруг и сразу – в нескольких монографиях и устных свидетельств от уважаемых людей. Если бы не они, у меня могло бы даже сложиться впечатление, что всё это кем-то попросту инспирировано...
– Или тема была засекречена. Или вы не обращали внимания на легенды. Да мало ли.
– Не исключено, что и так. Но это как если бы страстный любитель футбола не догадывался о существовании хоккея на траве. Словом, странно... Да, так вот. Если таблички собрать воедино, то, по недавним уверениям одного моего коллеги, ныне, судя по всему, уже покойного, они, эти таблички, станут центром притяжения всяческих бед и несчастий. Сначала, правда, они будут творить, прошу прощения, чудеса – вроде дождя из рыбы и телевещания в древнешумерском понимании. Было там ещё что-то насчёт бессмертия и абсолютной власти, но, как вы понимаете...
– Мы к этому ещё вернёмся, – едва заметно улыбается майор. – Маврилюк!.. Крайнева ко мне, с его командой и табличками. И потом второго.
– Крайнева? – удивился Вульф, – Арнольда Альбертовича?
– Да, его. Вы, я знаю, знакомы.
– Верно... Это мой бывший ученик. Не знал, что он работает на оккупационные власти.
– Будет вам, тоже оккупантов нашли. Скажите спасибо, что мы тут порядок наводим, оберегаем вас от анархии, самоуправства и самоубийства. Вакуум власти порождает чудовищ.
– Знаете ли, каково это, когда ваш ученик... – Вульф тяжело вздыхает и качает головой.
В дверях появляется человек в белом халате, с растрёпанной причёской и отрастающей бородой, в котором, тем не менее, ещё нетрудно узнать бывшего нового председателя "Феникс-клуба", впоследствии предводителя "ревнителей". Уловив жест майора, он, почти не замедляясь, проходит мимо своего бывшего учителя и Ленки и усаживается рядом с хозяином кабинета на приставной гостевой табурет. Следом движутся Альтер и Ленинградцев, неся знакомую сумку. Водрузив её на стол, они возвращаются к задумчивому Вульфу и ни на что не реагирующей Ленке, делятся сдержанными приветствиями и усаживаются на свободные стулья.
– Господа! – заявляет майор, прочистив горло и приосанившись в кресле. – Я собрал вас всех с одной простой целью. Все мы, так или иначе, связаны с проблемой так называемых глиняных табличек. Профессор Вульф изучал их по роду научной деятельности. Доктор Крайнев, неосторожно опубликовав тематическую заметку в сети, незамедлительно получил сразу несколько подозрительных заказов от зарубежных музеев и агентств, после чего поступил разумно и вышел на нашу структуру. Время непростое. Лейтенант Ленинградцев обнаружил и доставил основную часть табличек к нам, проявляя лучшие чувства сына отечества. Лейтенант Альтер умеет с ними производить некоторые многообещающие манипуляции. От которых, надо сказать, пока ещё нет особого результата. Вот, господа, к чему я вас подвожу. Я собрал здесь всех, кто имел к табличкам хоть какое-то отношение и способен сдвинуть их изучение с мёртвой точки. Поскольку иначе... Думаю, каждому из вас будет стыдно, если по его вине, для начала, наша несравненная Елена станет материалом для опытов. На всё про всё у вас два дня. Вдумайтесь в эту цифру. – Трухлин оглядывает присутствующих. – Доктор Крайнев, доложите о текущих успехах.
– Докладываю, – Крайнев приглаживает свои волосы в области отсутствующего пробора. – Нам удалось таблички, в основном, расшифровать, упорядочить и систематизировать. Отметим отдельно, что не все они сохранились в идеальном состоянии, но в целом оказались вполне пригодными к прочтению. Главный вывод, который можно сделать на основании проделанной работы – это то, что перед нами действительно утерянная "Вторая книга", она же "Книга превращений". Точнее, это именно те полумифические таблички, которые известны в специальной литературе под данным названием. Радиоуглеродный и палеолингвистический методы обнаруживают неоднородность материала: книгу писали разные авторы на протяжении нескольких эпох, от третьего до второго тысячелетий до нашей эры. Самые ранние таблички, выполненные ещё пиктографически, как нам удалось понять, удостоверяют подлинность книги, ссылаясь на свидетельства авторитетных жрецов и звездочётов. Последующие таблички представляют собой научный комментарий к собственно книге, а самые поздние являются кратким сводом рекомендаций к библиотечному хранению и, также, содержат перечень библиотекарей. Важно иметь в виду, что, как мы знаем из источников, всего в книге было двадцать четыре глиняных таблички, а у нас их двадцать одна. Трёх не хватает. Именно поэтому, вероятно, нам пока не удалось продвинуться по части разработок в области военно-практической магии. Доклад закончен. Вопросы?
Между тем, в очередной раз отворилась дверь, и вслед за адъютантом вошёл Сикорский. На лице его, хранящем отпечатки недавних нелицеприятных столкновений, читается презрение к происходящему. На руках – наручники, на ногах – изодранные кеды. На него смотрят с интересом, но в силу специфики собрания от громких приветствий воздерживаются. Так что когда Сикорский оказался усаженным на последний свободный стул, только Вульф шёпотом ему произнёс: "Не стоило, зря вы это..." Адъютант же подошёл к майору, передал ему некий свёрток и удалился.
– Другими словами, дорогой доктор, никаких успехов, – замечает майор. – Между тем как именно вам была поставлена задача добиться хоть какого-либо успеха в практическом отношении. О чём мы можем рапортовать? Может быть, вам, доктор Крайнев, не хватает опыта? Может быть, лучше с работой руководителя справится, скажем, профессор Вульф?
Крайнев нервически бледен.
– В практическом плане у нас есть некоторые наработки. Но они не до конца исследованы и, вообще, не совсем научны...
– Научность никого не интересует. Достаточно, чтобы они производили впечатление. Итак?..
– Наше не до конца исследованное достижение – это маловысотная левитация. То есть преодоление человеком силы тяжести без крыльев и каких-либо иных приспособлений. – Крайнев глядит в окно и говорит с некоторой усталостью в голосе. – Лейтенант Альтер занимался данным направлением. В оставшиеся два дня мы сосредоточим на этом все наши силы.
– Что? Показать вам, значит, нечего? Тогда...
– Мы готовы, – Крайнев сглатывает. – Альтер сейчас продемонстрирует.
– Хорошо, – произносит майор. – Я так и не понял, что вы хотите показать, но давайте посмотрим. Лейтенант Альтер, вперёд.
Тот с медлительностью, более характерной для сотрудника социальной службы или романтически настроенного почтальона, нежели для военного, встаёт. Подходит к столу, поднимает сумку. Отступает назад. Затем садится на пол и принимается извлекать из неё таблички. Он раскладывает их вокруг себя в строгом геометрическом порядке, комбинируя и перекладывая. Затем встаёт и отходит в сторону. На лбу его можно читать наморщенную мысль о том, что всякая хорошая шутка повторяется в виде плохой истории.
– Готово, – наконец, сообщает он, – теперь нам нужен доброволец. Ну-с, кто желает? – Он в упор смотрит на Ленинградцева. Тот начинает неуверенно привставать.
– Я могу, – вдруг подаёт голос Сикорский, – я за этим и пришёл.
– Э нет, с вами у нас разговор особый, – отвечает майор, кладя перед собой пистолет. – И вы, Ленинградцев, сидите. Скучно. Пусть у нас полетает кто-нибудь другой, например, Елена. – Он ещё раз посмотрел на Сикорского, затем на Альтера. – Хм, так вы всерьёз хотите меня уверить, что с помощью кусочков обожжённой глины можно поднять человека в воздух?.. Елена, станьте в круг.
– Если бы только был полный комплект, – поясняет Альтер, – и ведь, как мы выяснили, не хватает главного... А так у нас полёт – для тех, кто понимает. Для тех, кто...
Ленка между тем перешагнула через линию радиально расходящихся табличек, вошла в центр окружности, обняла себя за плечи и запрокинула голову. Таблички принялись заметно подрагивать. Альтер запнулся. Ленка глубоко вздохнула, тряхнула головой, и волосы её распустились, развернулись, будто на ветру. Вселенная пошатнулась, и Ленка, похожая на ангела самой лучшей модели, поднялась над полом. И так, вися в полуметре от естественной опоры, повернулась к окну и устремила в него свой ангельский взор, нисколько не встревоженный от столкновения с чудом.
После минутного остолбенения майор Трухлин разворачивает свёрток и обнажает три окаменелых таблички. Письмена на них светятся голубоватым сиянием.
– Ну что же, – говорит он, – в самом деле, это успех. Как вы это делаете?
– Я могу всё объяснить, – привстаёт Сикорский. – Если вы не против. – Он распрямляется, огибает парящую фею и движется в сторону майора.
– Сидеть! – рявкает тот, мигом выставляя перед собой пистолет.
Но Сикорского это не останавливает. Он стряхивает наручники, поднимает из-под ног сумку. Ловким движением чародея отправляет туда все лежащие не полу таблички. Затем одной рукой подхватывает Ленку, а другой подставляет раскрытый зёв сумки взлетающему со стола самозавернувшемуся свёртку. Не замечает нескольких выстрелов.
– В таком случае – до встречи! – бросает он в воздух. Оглядывается на сидящих, одаривая всех полуулыбкой – и исчезает со всеми трофеями, оставив по себе небольшой вакуумный взрыв.
-----
* Провинция в Афганистане
- См. также: Предыдущая часть, Продолжение