МОНУМЕНЫ
Насколько это возможно во сне, капитан встрепенулся и вскочил – но нет, в действительности он только открыл глаза, и то слабо. Над ним стояла, тёмная в ореоле звёзд, вооружённая фигура, медленно производящая холодный щелчок взводимого курка.
– Я свой! – просипел капитан и поднял руки в знак почтительного приветствия.
Фигура, выдвинувшаяся из тьмы ближе к останкам костра, поколебалась.
– Капитан Тремпель, – прочистив горло, он отрекомендовался и осторожно принял сидячее положение. Ружьё, наконец, двинулось вверх, и в его хозяине теперь можно было опознать пионера.
...Они жарили хлеб, то и дело нанизывая ломти на самодельные деревянные шампуры. Где-то неподалёку поскрипывал ногой одинокий сверчок; ночь была безмятежной.
– Никто у нас никуда не сбегает, – неслось над костром; Тремпель делился мыслями, подчёркивая их движением шампура в остывающем воздухе. – Дети по домам сидят, в игрушки рубятся. И попробуй кому-нибудь объясни, как это раньше обходились без всяких рубилок, стрелялок и бродилок. Нет, не дробилок, а от слова бродить, в смысле производить поисковую операцию на неизученной местности. Я однажды полгода искал нацистское золото. Зарос виртуальной бородой и чуть не забыл, как выглядят живые люди – не считая сотрудников, которые уже начинали коситься и перешёптываться. А вот в стрелялках поодиночке не бегают, даже в «Думе». Нет, это не с депутатами, а с инопланетными монстрами – ну, не важно. Такие побегушки, пока начальство не в курсе, замечательно сплачивают коллектив. Говорили мне как-то, что ребята из ВЦ ходят в танковые атаки до глубокой ночи, и это на режимном объекте! Стратегии же меняют самого человека. Люди, прошедшие через мясорубку "Эпохи империй" или "Крестоносцев", смотрят на чужие слёзы холодно и расчётливо. Так вот и я...
Время не шло и не текло, оно неторопливо кружило над багровыми углями, постепенно вздымаясь в небо.
– Самое странное в этом всём, – продолжал свой монолог Тремпель, – что события в каких-нибудь "Скрепах" захватывают сильнее, чем реальность. За красных или за белых, не важно: проникаешься и начинаешь верить хоть в рабоче-крестьянскую власть, хоть в боевых попов...
Он тыкал палочкой в созвездие Андромеды, а гость молчал и слушал.
– Нету у нас никаких пионеров, – говорил капитан, позёвывая, – и комсомольцев тоже. ДОСААФа нет, и вообще ничего такого. Школьники по сетям сидят, все дворы пустые. Одним словом, пустота.
Наутро они перераспределили внушительные пионерские запасы провианта и двинулись в путь. Преодолев ручей и взобравшись по склону, они оказались на равнине, которая была бы таковой в полной мере, если бы не терриконы, высящиеся то здесь, то там подобно гигантским безжизненным муравейникам. Двигались в молчании, пока за очередным терриконом не показался огромный монумент, будто занесённый в эту дикую местность из древней страны индустриальных гигантов.
Капитан заслонился от солнца в попытке рассмотреть исполина, похожего на какого-нибудь Бонивура. Неуловимый взгляд революционера был направлен поверх посетителей куда-то вдаль, что было неудивительно из-за величественной даже не осанки, а, как бы так сказать, осанны.
– Здесь терраморфность высокая, вот они и прут, – подал голос пионер. – Лучше бы нам не задерживаться.
– Как это – прут? Кто это - они?..
– Так монумены же, вот эти вон.
Из-за спины первого памятника показался второй. Лазо или Корчагин, кто их теперь разберёт. А потом и третий, и четвёртый, причём все они были хоть и разные, но стилистически однородные, будто где-то там, за туманной дымкой, скрывался экспериментальный цех шагающих изваяний. В каждый конкретный момент гиганты стояли неподвижно, однако между моментами происходило нечто неуловимое. Гиганты приближались. И даже слышались шаги.
Потом бежалось легко, без оглядки. По сторонам беззвучно колыхались холмы; котелок демаскирующие позвякивал, но было не до него. Когда двое нырнули в ложбину, переходящую в овраг, над ними как будто мелькнула тень исполинской ноги.
А затем непрерывность событий распалась на мелкие фрагменты, как стекляшки калейдоскопа. В небе летали подошвы невиданных сапожищ. Они могли бы легко оказаться обыкновенным быстролетящим облаком, конечно. Тут нельзя не вспомнить или хотя бы предположить. Ведь первые же воздухоплаватели в пробах облачной ткани обнаруживали сажу. Или ваксу? Не важно, пусть хоть дорожную пыль. А раз так, то со времён, когда люди вышли на большую дорогу, всякая туча в той или иной мере есть произведение рук человеческих. Или ног, что одно и то же. Следовательно, военный аспект облакостроения не мог не заинтересовать кого надо. Боевое применение грозовых туч. Метание молний по методу Зевса громовержца. Тьма Египетская. Управление климатом над территорией противника, контрбатарейная работа грязепылевых войск… И вот уже капитан находится в туннеле, тьму которого рассеивает фонарь, невесть откуда взявшийся в руке пионера.
– Здесь полигон когда-то был, – говорит юноша в полуобороте, – но после аварии сюда лезть дураков нет.
Капитан переступает через бетонный блок, выставляя руки наподобие псевдоподий, чтобы не стукнуться головой; протяжённое пространство из-за балок и опор напоминает ребристое нутро древнего ископаемого кашалота. Откуда факел и все эти артефаки или как их там? Трудно без Интернета, чувствуешь себя осьминогом без щупалец...
Через десяток поворотов, минут или даже часов и километров, как могло бы показаться с непривычки, отворив тяжёлую, запертую на кодовый замок дверь, они входят в освещаемый тусклым электричеством бункер. По периметру из стен выступает клавиатурно-ламповый комплекс, причём давно лежалая пыль кажется в нескольких местах недавно вытертой чьими-то локтями.
– Я почти во всём разобрался, – сообщает младший, – сейчас покажу. – Он подходит к пульту и легко, хоть и не без усилия на лице, нажимает на несколько клавиш. Лампочки отзываются интуитивно понятным благожелательным перемигиванием. – Вот, – произносит он встаёт. Затем, отойдя к железному шкафу, достаёт оттуда ещё одно ружье, для старшего, и тянет последнего к выходу.
Коридор за дверью изменился; на месте бетонных плит вдоль стен темнеет необработанный камень, рельсы пропали, а свет чуть впереди мощным столбом пробивается откуда-то снизу.
– Товарищ капитан, разрешите обратиться, – довольно говорит пионер, – местность успешно сориентирована. Мы на Архипелаге.
- См. также: Предыдущая часть, Продолжение