ВНУТРЕННЯЯ ДЫРА
– Теперь я вижу, – задумчиво произнёс Тремпель, с осторожностью потирая сбитые кисти рук, – что вы – один из нас.
Администратор ходил туда-сюда, от окна к двери – на железной кровати ему не сиделось. Днём ему и на лошади не сиделось, и он умудрился с неё упасть вместе с капитаном, несмотря на то, что оба они были к ней сильно привязаны, верёвкой.
– Но раньше я думал, – продолжил капитан своё рассуждение, – что вы – один из них.
Сокамерник остановился и удивлённо кашлянул.
– Да вы что?.. Я в них вообще не верю – ненастоящие они!
– Любопытно, любопытно. – Тремпель не без труда закинул ногу на ногу. – У вас, может быть, и теория на их счёт имеется?
– Да, причём несколько. – Бибиков прислонился к бетонной стене, доставая из глубинного кармана сигарету. – Есть такой тип развлечений. Вас накачивают наркотиками и вывозят куда-нибудь в глухомань. Потом начинают над вами издеваться, разыгрывают спектакль с вашим и нашим участием. Так и эти вот, которые сегодня. – Он закурил, и дым устремился в окошко. – Что на них было – будёновки или монгольские треухи? Я так и не понял.
Далее администратор поведал обо всём подозрительном, что он сумел заметить до, после и во время своего падения. Прежде всего, помимо странноватых головных уборов с пятиконечными звёздами на лбу, сабель или, точнее, шашек, а может быть, если разобраться, и палашей, его взволновала уж очень хорошо поставленная речь – русская, но не наша. Так могут говорить только люди, прошедшие специальную подготовку – скажем, профессора какой-нибудь словесности, а не военные. Неспроста всё это. Потом, взяли нас, связали, посадили под арест. А зачем? Ведь мы – не шпионы, и войны никакой нет, а ведут они себя так, как будто живут при тоталитаризме. Плюс ещё эта девочка, Даша Нётер. В рюкзаке у неё – радиопередатчик, или что-то подобное, килограммов на десять. Она его и поднять, наверное, не сможет...
– А вот как вы полагаете, – снова поинтересовался Тремпель, ещё более ненавязчиво, чем прежде. – Есть ли тут, скажем, передатчики? Или, предположим даже, камеры?
– В смысле? Видео – камеры? Не знаю, не знаю, мне надо подумать... – администратор затушил сигарету и уселся на свою кровать, изображая губами работу мысли.
– Я тебе сейчас подумаю! – угрожающе произнёс капитан и внезапно прыгнул на собеседника. – Издеваются они тут... Понимаешь!..
Капитан повалил растерявшегося толстяка навзничь и стал обшаривать карманы. Потом разорвал на нём рубашку и вроде бы нащупал нечто проводоподобное, но тут внезапно лязгнул замок, дверь вздрогнула, и исследовательские работы пришлось быстро свернуть.
–Тремпель, на выход! – последовала команда безразмерного надзирателя, едва проходившего (впрочем, не проходившего, а только на миг заглянувшего откуда-то сверху) в проём двери.
Капитан встал и, не оглядываясь, вышел. По команде постоял у стены, а в коридоре, когда заметил окно без решёток и стал прикидывать видеоряд побега, получил бесцеремонный тычок – и ввалился в кабинет, где был посажен на основательный, но низкий табурет.
За столом сидел человек в штатском, с некоторым недоумением вертевший в руках мобильный телефон, который то и дело от неловкого обращения попискивал.
– Что это? – спросил человек после некоторой паузы. – Устройство, назначение, функции?
– Функции? T9, GPRS… Вообще, это мобильный телефон. Сотовый. Беспроводной. Послушайте, ведь это всё какой-то бред! – Вдруг возмутился Тремпель, однако получил неожиданный удар по ушам, после чего тяжело добавил. – Работает примерно как рация. Но сейчас, правда, сети нет – потому что нет ретрансляторов. – Этого должно было быть достаточно для телевизионного бога, однако во взгляде человека сквозил скептицизм, и тему пришлось развить. Капитан довольно подробно, насколько хватало воображения, изложил принципы организации современной связи, но чем выше он взбирался в своих построениях, тем меньше становилось уверенности в его словах, и под конец голос его непредумышленно дрогнул – и в воздухе повисло молчание.
– Неубедительно, – произнёс, наконец, человек с телефоном. – Наши специалисты говорят, что этот аппарат может использоваться для дистанционного управления электроникой. Чтобы, например, что-нибудь взорвать. А? Ну, что на это скажете? А это что за цифры? Время?
– Да... – растерянно подтвердил капитан, – время. Пол двадцатого. То есть, без тридцати двадцать...
– Дурака не валяйте. На самом деле сейчас половина второго – видите, нам тут есть о чём подумать. А вот вы – что вы можете сказать о других диверсионных группах?
– Диверсионных? Ничего.
– Не советую, – сказал штатский и, облокотившись о стол, навис над капитаном. – Не советую запираться. Вы, конечно, прошли неплохую подготовку, держитесь хорошо. Но, например, ваших коллег, высадившихся в соседнем районе, пришлось ликвидировать. Не совсем понимаю, что там затеял Архипелаг, однако надеюсь, вы поможете нам с этим разобраться. У меня много дел, так что вами пока займётся сержант Могила. Будет что сказать – кричите.
Человек встал из-за стола, подхватил телефон и папку.
– Да, на будущее, – произнёс он, выходя, – форма у вас какая-то странная. А документы – просто смешные.
В комнате остались двое: Тремпель и Могила. Сержант одним движением развернул подследственного к себе, а затем улыбнулся и ещё раз хлопнул его по ушам.
Когда капитан очнулся, мир был повёрнут на бок, бетонный пол неприятно давил на скулу, а из сапога сержанта, занятого чем-то где-то там, наверху, торчала рукоять ножа. Если обстоятельства настаивают, с ними не поспоришь. Капитан собрался и в один миг обвил гигантскую ногу, выдернул из сапога нож и пырнул сержантскую ляжку. Тот охнул и ухватился за рану, бросив на пол нечто пыточно-металлическое, и в этот момент капитан, подобрав железяку, огрел ею сержанта по голове. Телевизионным богам, если они только есть, такое должно нравиться. В коридоре капитан подбежал к окну, отёр нож о куцую занавеску, щёлкнул шпингалетом и выпрыгнул в ночь.
Не совсем понятно, зачем телевизионным богам устраивать побег ночью, когда толком ничего не разглядеть – но, возможно, им виднее. Капитан перемахнул через забор и побежал вниз, к морю, где можно было укрыться среди портовых сооружений, прежде чем покинуть негостеприимный городок. Не мешало бы переодеться, но пока для маскировки стоило избавиться от армейской атрибутики. Тремпель на ходу срезал погоны и нашивки, однако выбрасывать не стал, спрятал; фуражки же он лишился ещё при задержании. Наверное, для эффектной съемки по нему должны были бы сейчас бить прицельными лучами прожекторов, но этого не происходило.
Вообще, философствовал он на ходу, мистификацию мира невозможно распознать, пока не выйдешь за его пределы или не наткнёшься внутри него на дыру, что, если разобраться, то же самое. Например, если ребёнок безвылазно растёт в гарнизоне, то люди в штатском для него будут чем-то нарушающим нормальный порядок вещей. И то, что эта норма не является таковой для всего человечества, он с удивлением поймёт, лишь только когда уволится в запас. Так и мы сделали шаг в сторону от привычного – и нате вам. И вот, рассуждал капитан, замедляя ход из-за пробегавших мимо собак, всё же, всё же. Здесь не знают, что такое мобильный телефон. Или делают вид, что не знают. Вот вам и внутренняя дыра. Внешних дыр, надо сказать, не бывает. И что?.. И ничего. Неплохо на эту тему было бы заслушать Бибикова. И сказал бы он, наверное, так: дорогой друг, мы с вами не настолько примитивные люди, чтобы верить наиболее правдоподобному; так давайте иметь сто теорий про запас, пока они все не передохнут. Что же, отчего же. Но нет с нами Бибикова.
Приблизившись к морю и вглядываясь в очертания береговых конструкций, в некотором отдалении он увидел у причала моторную лодку и решил ею воспользоваться. А когда он почти справился с замком, к нему подошёл посторонний человек. Глубоко пенсионного возраста, но с ружьём.
– Ага, – сказал Тремпель, – вот оно что.
– Вот именно. Бросай нож, полезай в лодку.
Голос явно имел непростую судьбу и был пропитан солёными брызгами и табачным дымом.
– А вы кто? – повиновавшись, под урчание мотора и свист ветра спросил бывший сухопутный капитан.
– Известно, кто. Смотритель маяка. Нётер моя фамилия.
- См. также: Предыдущая часть, Продолжение