ОРИЕНТИРОВАНИЕ МЕСТНОСТИ
Тремпель пошевелил ногой догорающий костёр, погрел над ним ладони, затем сунул их под мышки и, зевая, посмотрел в ночное небо. Нет, астрономия никогда не была его коньком или каким-нибудь иным мало-мальски приличным животным, просто надо же было куда-то смотреть, кроме костра. Из всех созвездий он близко был знаком разве что с Большой Медведицей, да и то, сейчас, например, куда-то девалась полярная звезда. Медведица улыбалась, но вилять ей было нечем.
Во сне, куда незаметно для себя постепенно погрузился капитан, повторилась дневная суета и неразбериха, движение по следам гусеничных траков, которые потом внезапно оборвались, как будто бульдозер вместе с экипажем растворился в воздухе, потом перелесок и охота за кроликом, на которого пришлось извести чуть ли не весь боекомплект, затем жалкая сцена разжигания костра из подручных материалов, куда без колебания были отправлены документы Бибикова, хотя тот и сопротивлялся, и, наконец, приготовление кролика по-индейски, без соли и майонеза. Снящийся администратор был интереснее администратора спящего, курил трубку мира и серьёзно рассуждал о строгости, в которой следует содержать скво.
Проснулся капитан от холода и шума от странной возни: Бибиков, босой на одну ногу, не вставая, ошарашено отползал назад, а перед ним, над чем-то склонившись, деятельно сидело кенгуру, подёргивая передними лапами и прядя ушами. Капитан потянулся к кобуре.
Любопытное существо это движение заметило, вскочило и, сунув в свою сумку туфлю с блестящей пряжкой, поскакало в туманную степь. Капитан выстрелил, но сумчатый грабитель скакал зигзагами, и пуля ушла мимо, в пустоту холодного утра, где-то ближе к горизонту вонзившись в один из отдалённых холмов.
– С вами не проспишь, – сказал капитан, пряча оружие. – Надо пошевеливаться. У меня остался последний патрон.
– Для вас? – виновато спросил Бибиков.
– Для вас, – критически усмехнулся капитан. – Когда не сможете идти дальше.
Бибиков принялся было протестовать и демонстрировать, что вполне в состоянии ходить и в одной туфле, даже исполнил подобие марша почётного караула – однако оступился и упал. Тремпель, снисходительно выдав ему нож, распорядился нарезать коры и прутиков с окрестных кустов и сплети себе лапти, после чего, назначив место встречи на вершине ближайшего холма, пошёл туда изучать диспозицию.
Капитан взбирался на холм, одновременно как бы поднимаясь по нагромождению своих мыслей, и чем выше он восходил, тем проще ему казались умственные сложности, и от этого шагалось всё легче и веселей. В самом деле, что такого страшного произошло? Ну, оказался он непонятно где и непонятно с кем, так это и раньше бывало, и почти всегда кончалось хорошо, с приключениями. Ну, компаньон для похода годится мало, неуклюж и туповат, но зато ему не хватит ни ума, ни силы навредить. Местность незнакома – это, прямо скажем, странно. Хорошо хоть повезло набрести на ручей, напиться и набрать воды в давно припасенные капитаном на всякий случай презервативы, теперь болтающиеся у администратора на поясе, отчего тот напоминает не то охотника с трофеями, не то оруженосца с гранатами... Однако если предположить, что в деле замешано какое-нибудь небедное телевизионное шоу, то... Да! Конечно, это шоу! Значит, по холмам и деревьям натыканы микрофоны и телекамеры, кенгуру – хорошо замаскированный оператор или радиоуправляемый робот, в небе кружат замаскированные под птиц беспилотники – и всё ради того, чтобы зафиксировать естественную реакцию человека на дурацкие обстоятельства. По закону жанра, должна была появиться женщина. И она появилась.
Ей было лет 12. Одетая в полувоенную форму странноватого образца, она сидела на рюкзаке, изучая карту, разложенную на коленях. Видимо, что-то там было не так, потому что лупу и компас девочка держала, разведя руки в разные стороны, отчего напоминала удивлённого царя-батюшку со скипетром и державой, только без бороды, с рыжими косичками и со спины.
Капитан подошёл ближе, помялся, поправил китель и вежливо кашлянул. Девочка вскочила. Бросив компас и лупу вместе с картой на траву, она поднесла руку к берету, округлила глаза и выпалила:
– Здравия желаю, товарищ капитан! Даша Нётер, пятый отряд!..
Тремпель машинально отдавал честь, представился, мимоходом скомандовал «вольно» и поинтересовался, что же это за отряд, неужели скауты или как их там, пионеры?
– Так точно, пионеры! У нас было занятие по ориентированию местности, и вот...
– Правильно говорить – на местности, – весомо сказал капитан.
– Правда? Ой, я такая забывашка...
– И, наверное, ты заблудилась? – в голосе Тремпеля звучала почти неподдельная тревога.
Девочка кивнула, и капитан заулыбался, забормотал нечто успокоительное, затем взял карту и погрузился в её изучение. Местность была прелюбопытной: кроме диковатых наименований вроде «Заветов Ильича» и «Свердловки», на ней значилось «Море Надежды», какового Тремпель из школьного курса географии не припоминал.
– Так ты из Красной Балки? – спросил он через некоторое время. Он испытующе смотрел на пионерку, в глазах которой читалось уважение, хотя угадать было нетрудно благодаря карандашным пометкам. – Ничего, до обеда успеем.
Внезапно выражение лица пионерки изменилось, она отступила и показала испуганным взглядом за спину капитана. Тот мгновенно достал пистолет и развернулся.
Существо, которое на них двигалось, было двуногим и, вроде бы, двуруким. Его опознанию несколько мешали маскировочные веточки и то, что оно двигалось спиной вперёд, но Тремпель всё понял мгновенно и скомандовал «Стоять!» лишь для проформы. Существо вздрогнуло. Затем подняло руки на манер сдающегося в плен, сказало «это я» и медленно повернулось, принимая человеческий вид и становясь администратором Бибиковым.
– У меня неудобные получились, эти вот... – он виновато показывал на ноги пальцем, не опуская рук.
– Снегоступы? – спросил капитан, не без интереса рассматривая плетёную конструкцию, похожую на утраченное и теперь счастливо обретённое звено эволюции между лаптями и корзинами. – Нет, никуда не годится, снимайте. – Он спрятал пистолет в кобуру. – Знакомьтесь, это Даша.
– Даша Нётер, – добавила девочка.
– Пятый отряд, – пояснил капитан. – А это Михаил Аркадьевич, с ним не соскучишься. Он когда-то был пионервожатым.
– Да, – подтвердил Бибиков, разуваясь, – и у меня даже был барабан.
Капитан помог пионерке разобраться с компасом, администратору же выпала честь нести её рюкзак. Вдали была замечена кенгуриная стая, и капитан поинтересовался у девочки, откуда в этих краях взялись кенгуру. Та отвечала, что из Австралии, откуда ж ещё, а на вопрос, каким же образом, сообщила, что на своих двоих.
Бибиков, стараясь во всех смыслах не отставать от коллектива, вклинился в разговор со своим барабаном и начал рассказывать, как он, ещё вожатым, стал объектом розыгрыша своих коллег: ему сообщили, что директор лагеря ждёт объяснений, отчего это в отряде вашего покорного слуги – тут он хитро улыбнулся и сам себе подмигнул – принята к ежедневному распеванию строевая песня иностранного происхождения. В этом месте Даша спросила, что значит – иностранного? Из-за границы, пояснил Бибиков, из иных стран. Так вот, продолжал он, поскольку вожатский репертуар – это почти что народное творчество, то слова сто раз менялись, мелодию каждый перевирает по-своему, и никто никаких авторов не знает, да и какой может быть автор у песенки «Ходит ёжик с барабаном». Для поиска оправдания пришлось пойти в библиотеку и переворошить всю музыкально-историческую литературу. Ничего похожего, конечно, ни в отечественной, ни в буржуазной классике не нашлось. Но зато возникла идея: что, если отследить песенку по ключевым словам – по ёжику и барабану? И, хоть барабан оказался слишком распространённым по разным культурам и по всем временам вплоть до неолита, зато ёжики не подвели. Их не бывает ни в Америке, ни в Австралии, а значит...
– В Австралии – бывают, – заметила Даша.
Бибиков попросил не спорить и продолжил. В общем, когда директору явился взъерошенный вожатый и принялся доказывать, что ёжики-барабанщики – это сугубо русское культурное изобретение, директор принял единственно-верное решение: вожатого отправил на медосмотр, а песенку запретил.
– Повезло, – серьёзно сказала девочка. – А мы про ёжиков не поём, мы поём про героев.
Капитан уважительно посмотрел на Дашкины косички. «Хорошо играет, – заметил он себе под нос, – в отличие от нашего барабаннера».
– А вот я, – сказал он вслух, – недавно видел старый журнал про первых советских пионеров, за 1924 год. У них там всё было по-настоящему: и палатки, и переправа на самодельных плотах, первопроходческие шляпы, стрельба из луков... Вот ведь люди были! Сейчас таких не делают. – Он развёл руками, как бы купаясь в зрительских аплодисментах благодаря удачной шутке, на ходу повертелся туда-сюда, улыбаясь незримому телеоператору, как вдруг...
Группа кавалеристов, приближаясь несколько со стороны и наперерез, издали напоминала конницу Чапаева из одноимённого фильма. Не было ни бурок с папахами, ни шашек наголо – ощущение, однако же, было. Капитан потрогал кобуру. Стало хорошо видно, что всадников – немного, всего четыре. Он высказал предположение, что в поисковой группе есть и Дашин отец, на что получил ответ:
– Нет. Он давно погиб.
Капитану стало как-то невесело. Он достал мобильный телефон, посмотрел. Сигнала не было. Кавалеристы приближались.
- См. также: Предыдущая часть, Продолжение