СНЕГУРОЧКИ
Снежная крупа сыпалась с бледно-серого неба, но город был слишком разгорячён, и снежинки таяли, растекаясь лужами на мокром асфальте. Около Октябрьского дворца, в стороне от прохожих, стояла группа характерно одетых снегурочек с мрачными лицами. Струился дымок сигарет, группа временами тихо интеллигентно матерились, ругая погоду и происходящие события. Ближе к ступенькам, спускавшимся к площади Независимости, волновались старшие. Было их двое человек, и были они, судя по всему, не девушки: одна, что повыше и шире в плечах и в объёме талии, больше напоминала утратившего чувство меры в еде служителя религии Адонаи, переодетого в карнавальный наряд, а щуплая фигурка второй барышни, подводящей тени при помощи туши, зеркальца и чьей-то несчастной матери, при ближайшем рассмотрении однозначно выдавала существо откровенно мужского полу, плохо выбритого и наскоро вымытого, отчего-то напялившего шубку с искусственным мехом. По карнизам окон стучали капли.
- А знаешь, Юрик, - сказала первая снегурочка, - кажется, это всё-таки очень неумная идея. Ну посуди сам. Во-первых, она дурацкая по своей сути. Во-вторых, сквозь толпу ещё пробиться надо. В третьих, так уж исторически сложилось, что наш наряд - голубой, а вся площадь, как отсюда хорошо видно, оранжевая. Могут не понять.
Вторая снегурочка захлопнула пудреницу и, развернувшись на высоком каблучке, на оборачиваясь, двинулась к ступенькам. Первая вздохнула, плюнула в лужу и двинулась следом. А потом затопали и все остальные.
- Это вообще никуда не годится, - настигнув г-на Глушкоу, хриплым фальцетом ворчал здоровяк в шубке, - ведь если задуматься, то ничего оригинального в этом нет - подумаешь, снегурочки поздравляют пана кандидата. Да ещё без деда Мороза.
Сзади слышались голоса:
- Дед Мороз вне закона, - пробасил знаток традиций, поправля шапочку. - Ведь напрашивается неполиткорректная в данном случае поговорка "дед Мороз - красный нос", к сожалению.
- Да, Боря, ты прав, - сказала ещё одна снегурочка в армейских ботинках, видных из-под длинных пол, - а есть ещё и такой неприятный момент: говорят, что предыдущую группу замочили. Как бы и нас не раскусили.
- Ничего, Андрюша, прорвёмся. У меня есть на этот случай план: я притворюсь припадочным. То есть, припадочной.
- Эй, разговорчики! - прикрикнула похожая на толстого дьяка снегурочка. - Ну-ка, всем собраться. Братья и... сёстры, от нас зависит будущее УИС и всей страны. Наш голос должен быть услышан! Доверимся мудрости дядюшки Ау!
Они шли колонной, и толпа расступалась перед ними, будто перед великаншами карлики. Всё ближе трибуна, всё ближе цель. Кажется, ещё мгновение, и кто-то из внутренней охраны заметит движение, отдаст короткий приказ, и влажный воздух наполнят сухие звуки автоматных очередей. Ещё минута, и крючковатые пальцы смерти вцепятся в хрупкие тела, срывая жемчужно-голубые одежды и испепеляя жертв безумием жёлтых глаз. Их заметили. Безмолвие нависло над площадью. Где-то вдали плакал ребёнок, впитывающий запах революции с материнским молоком. И вдруг толпа зашептала, потом послышался бой барабанов, оратор неловко сжал микрофон и сказал: - У нас в гостях снова кардебалет Верки Сердючки! Просим, просим! - Он сделал движение рукой, заиграла музыка революции. Народ, мудрый в своей простоте, вновь погружаясь в радостную эйфорию, принялся меняться с гостями деталями одежды, и в конце концов снегурочки в толпе растаяли, больше их никто и не видел.
14 января 2005
- См. также: Городские зарисовки