Дубай
- Отпуск на ходу
Дубай сначала поражает воображение, а потом бьёт по карману. Это гигантская стройка, точка притяжения для инвесторов и туристов. Это город больших расстояний, где семьёй на такси ездить дешевле, чем на метро, и где можно увидеть достигшую расцвета рабовладельческую республику, граждане которой заняты развитием искусств и наук, и у каждого – не менее двух контракторов, не считая жён.
В этот город небоскрёбов мы приехали с маленького острова, живущего в гармонии с улитками и черепахами, где под пальмами бродят куры, и все жители – либо родственники, либо знакомые. Здесь же всё сверхцивилизованно и очень многолюдно, фауна резко ограничена голубями и кошками, а здороваются с прохожими только неопытные экспаты.
На паспортном контроле сидел человек в белых одеждах, очертаниями бровей, ушей и бороды очень напоминавший местного эмира, который, как отцы-основатели с долларовых купюр, начиная с аэропорта повсеместно глядит с плакатов на мир у его невидимых ног с радостью и тоской. В движениях паспортист был похож на живое, но довольно медлительное воплощение бога, у которого всё есть и так, но зачем-то ему приходится ещё и работать. Нас он оформил, больше внимания уделяя штемпельной машинке.
Не забыв про полупустые чемоданы, которые мы намеревались обратно везти набитыми всякой всячиной, наш коллектив, прибывший в основном для препровождения бабушки в консульство, да и просто мир посмотреть, отправился искать такси.
Но искать ничего не пришлось: человеческий поток сам собой вынес нас на парковку, где специальные регулировщики в униформе управляли процессом посадки прибывших по машинам, и вот мы уже сидим и едем.
Обменявшись с таксистом дежурными фразами, я понял, что веду себя как-то не так, поскольку он с уверенностью поинтересовался, не в первый ли раз я в Дубае. Впоследствии я заметил, что с обслуживающим персоналом здесь любезничать не принято. К тому же, наша европеоидная наружность в этой хорошо отлаженной системе массового обслуживания на базе недорогой рабсилы делает нас похожими на финансовых доноров, так что и вести себя надо сообразно ожиданиям, то есть смотреть немного мимо.
По дороге из аэропорта прежде всего в глаза бросаются высотки. Обычно они снабжены декоративной иллюминацией, и обычно всякое здание венчается какой-нибудь рекламной вывеской. Не так, конечно, как в некоторых восточноевропейских городах, где за рекламой ничего и не видно, однако же... Когда я в пятый раз увидел надпись «Emaar», мне стало любопытно, и я спросил, зачем их так много. Таксист ответил, что это не совсем реклама, а просто здесь так заведено, чтобы над каждой высоткой было название её владельца. Зданиями обычно владеет и управляет застройщик, и этот – один из основных.
В чём мы и убедились, когда поселились в комплексе Zanzebeel, (между прочим, на арабском это значит имбирь): и в холле, и в помещениях тоже хватало надписей «Emaar», чтобы мы не забывали. Что сказать, я потом не удержался и узнал, что здесь инвестировать в недвижимость – выгодный и развитый бизнес, дающий до 30 процентов в год. Стоило мне немного порыться в интернете, как со мной связалась представительница брокерской компании с увлекательным предложением без конкретных цифр и спросила, сколько бы я хотел вложить денег. Я навскидку сказал, что, допустим, сто тысяч, на что получил слегка удивлённый ответ, что таких цен в Дубае нет, разве что имеется в виду первый взнос. Надо сказать, что инвестировать я не был готов даже в исходном скромном объёме, но это был интересный опыт.
Обычно в Дубае жарко. Но так уж вышло, что мы приехали в неожиданно прохладное время, и даже носили куртки. В апартаментах было прохладнее, чем на улице за счёт центрального кондиционирования, которое нам отрегулировать не удавалось, так что пришлось связываться с хозяевами. Вопрос о том, как бы нам сделать квартиру теплее, вызвал у собеседника недоумение и поставил в тупик. Обогрев здесь не предусмотрен проектом, поскольку всё и всегда приходится не обогревать, а охлаждать. Проблему я решил с помощью инженерных знаний и полотенец, приоткрыв окна и заткнув вентиляцию.
В поисках затычного материала я нашёл специальный обруч для фиксации головного убора, и, мысленно не отвлекаясь от решения бытовых задач, с помощью него и полотенца оделся эдаким Лоуренсом Аравийским по плечи, но так выходить в люди не стал. Между тем, встречаются туристы, которые удержаться от подобного не смогли и ходят в белых одеждах, сквозь тёмные очки вгладываясь в прохожих с немым вопросом: ну и как я вам?
Традиционный мужской костюм напоминает комбинацию сутаны и чепчика, а женщины скрывают свою красоту за чадрой. Чтобы не путаться, мужские наряды всегда белые, а женские – чёрные, и если мужчины носят бороды напоказ, то женщины прячут лицо за шторкой, даже когда едят.
Мы жили недалеко от Бурж Халифы, самой высокой башни в мире. Сначала в комплексе под старину, где также располагался институт исламской музыки, откуда не доносилось ни звука, а потом переехали в одну из высоток. Местным жить выше третьего этажа нельзя, потому что это выше мечети, и поэтому все высотки – это инвестпроекты для приезжих. Решается эта проблема просто: всего-то и надо, что устроить мечеть на верхнем этаже Бурж Халифы, но, похоже, такая идея пока никому в голову не пришла. Да, и собачки для местных – тоже харам, считаются грязными животными, после которых надо семь раз мыть руки. Поэтому с модными сейчас маленькими собачками прогуливаются только понаехавшие туристы.
По первому времени мы ходили за продуктами в магазин, обнаруженный в нескольких кварталах. В более привычной среде обитания мы предпочитаем отовариваться в супермаркетах или на рынках, но здесь поблизости ничего такого нет, а куда-то ехать без своей машины – неоправданно дорого. К тому же, гулять пешком – полезно. Так мы гуляли дня три, пока не заметили, что прохожие на нас как-то странно смотрят, на пакеты с торчащим луком косятся, а на баклажки с водой оглядываются.
Оказалось, никто из людей поприличней здесь так себя не ведёт. Все товары, включая хлеб и яйца, заказываются онлайн и доставляются курьерами; всё работает, как японские часы: чётко и не совсем понятно. Курьеры, обычно пакистанской наружности, одеты в униформу службы доставки, гоняют на скутерах и снуют между домов, составляя заметную, а иногда и основную часть трафика.
Поскольку всё вокруг увешано камерами наблюдения, то соблюдается высочайший уровень безопасности, в том числе и в плане воровства. Как нам рассказывали, был в прошлом году единичный случай, когда один контрактор подобрал кем-то оставленный на виду телефон, и уже через полчаса был задержан полицией. Воровать нельзя, сорить нельзя, шуметь – и то нельзя. Как народ избавляется от негативных эмоций, непонятно, однако и алкогольные напитки – тоже под запретом, во всяком случае для местных.
Некоторое представление о том, как отдыхают те немногие местные, которые вообще нуждаются в отдыхе, мы получили во «Всемирной деревне» – большом развлекательном центре под открытым небом, где, как на выставке достижений, собраны представители разных стран с их товарами сувенирного типа. Звучит национальна музыка, постоянно проходят выступления на множестве сцен. На меня произвёл впечатление индеец, в венце из перьев и в кожаных штанах для верховой езды – костюме, характерном для североамериканских племён, – играющий на многоствольной флейте, характерной для Южной Америки. Играл этот перуанец, надо сказать, хорошо, а продавались там джинсы и прочий ширпотреб. Самый большой павильон – турецкий, где можно купить типичные турецкие товары наподобие халвы и побрякушек. А вот самый колоритный, если только вас не интересуют женские платья, – это йеменский. Поначалу он не слишком выделяется на фоне павильонов Судана, Омана и прочих, но постепенно начинаешь обращать внимание на то, как здесь ходят продавцы. Исполненные достоинства, в цветастых рубахах до лодыжек и в тапках, йеменские мужчины будто каждым своим движением подчёркивают величие миссии, которую взяла на себя их страна, своими атаками в Красном море прославленная на весь правоверный мир. Из типичного ассортимента, вроде пряностей и тканей, выбивалась соль. Это были разноцветные полупрозрачные камни размером с увесистый булыжник. Для использования в быту приходится, видимо, ещё колоть и молоть, но как сувенир лучше брать в первозданном кристаллическом виде.
Из напитков больше всего был заметен так называемый карак – то есть бедуинский чай, с добавлением молока, шафрана и кардамона или других специй по вкусу. Разносят крепкого вида индусы с подобием самовара за спиной. Но пить кроме воды ничего не хотелось. Было много всякой уличной еды, и вот тут устоять было трудно, да мы и не старались, особенно когда остановились около боснийской палатки с беляшами. Название у этих лепёшек с мясом было другое, но вкус, как и принято в науке, мы определяем с помощью известных терминов. Беляши были хороши, не хуже, чем в Киеве 30 лет назад.
Также мы наблюдали спектакль для детей, но без перевода фабулу и мотивы плюшевых человечков уловить было трудно. Однако местным нравилось. Ещё были представления театра псевдомарионеток (когда люди изображают кукол) и, что особенно понравилось нашему главному непоседе, это выступление циркачей-прыгунов. Несмотря на то, что с помощью этого искусства не так-то легко донести до публики хоть какую-то мысль, народ аплодировал увлечённо.
На воде, а здесь не поленились соорудить приличных размеров водоём с мостиками, дорожками и лодками, была представлена тайская кухня, и тут некоторые из нас не смогли пройти мимо жареных мидий.
Так устроен отдых по законам шариата, без алкоголя и мордобоя. Не могу сказать, что в том, что я видел, было что-то плохое. Разве что иногда кто-то в укромном уголке тихонько бил поклоны на молитвенном коврике, но это можно отнести к элементам гимнастики и аутотренинга.
Из множества других аттракционов, которые мы успели посетить за две недели пребывания в Дубае, можно отметить «Сафари-парк», причём его мы помещаем на первое место как лучший зоопарк под открытым небом, «Аквариум», который мы бы назвали океанариумом, выполненный в стиле затонувшей, но вновь обретённой Атлантиды и так называемый «Чудо-парк», то есть парк цветов.
Последний, надо сказать, красив. Одной из ярких фигур, полностью покрытых цветами, служит большой пассажирский самолёт. Были гигантские конские головы, сказочный замок и прочие фигуры. Стоит, однако же, шагнуть за оградку, как тут же появляется до тех пор незаметный сотрудник и говорит, что этого делать нельзя. Конечно, ясно, что это для общего, в том числе и нашего блага, но по отношению к себе всё же хочется исключений. А ещё, есть что-то жуткое в туалетах, оборудованных мочеприёмником в виде жёлоба вдоль стены, а также в том, что кроме людей, искусственно взрощенных цветов и одного сонного кота здесь нет ничего живого – ни бабочек, ни шмелей, ни цикад. Вот разве что контракторы, но они же ведь почти как люди.
Бурж Халифа, или же башня Халифы, является архитектурной доминантой центральной части города. В силу своих размеров она заметна издалека, так что когда неопытные путешественники из такси сообщают, что уже почти на месте, потому что видят башню, то их ожидающим приходится только вздыхать, а отельеры или, скажем так, апартьеры, часто лукавят, хвастаясь видом на башню, хотя на самом деле, чтобы её увидеть, нужно выйти на балкон.
Рядом с башней, помимо эмаарских высоток, расположен большой поющий фонтан. Поёт он в основном по-английски, но есть и композиции на других языках, а вот подсвечивается только одним цветом. Поначалу это кажется странной недоработкой, ведь человечество давно уже изобрело цветные фонарики, но потом понимаешь, что это оправдано стилистически, ведь разноцветными красками при этом сияет Бурж Халифа.
Здесь же расположен и огромный ТРЦ «Дубай молл». И если фонтан для местных интересен как для одесситов море, то в молл они ходят с удовольствием. Да и мы туда наведывались регулярно, чтобы наши чемоданы не поехали назад пустыми. В молле есть собственный океанариум, ледовый стадион, где мы даже видели настоящий хоккейный матч, фуд-корты и множество магазинов. Как говорят, это основное место отдыха для жителей города в жару.
Отдельным развлечением для нас стал старый город. Надо сказать, в восприятии многих именно эта часть Дубая является главной и центральной, хотя для нас это была поездка на периферию. Там находится крупнейший в регионе рынок золота, и в одной из витрин можно видеть крупнейшее в мире двенадцатикилограммовое золотое кольцо. Был здесь и ароматизированный чай, один грамм – один дирхам, и многое другое, но мы ограничились сувенирными магнитами, шаурмой и пончиками.
Насладившись фастфудом и танцем бедуинов (зрелище, надо сказать, довольно занудное), мы переправились на другой берег на лодке. Лодки здесь курсируют в большом количестве и без остановки: во-первых, публике это интересно, а во-вторых – экономит деньги на такси. Закупившись продуктами в самом дешёвом супермаркете, где, не считая нас, были только индусы, мы отправились ловить машину.
Вечерело. Несмотря на ровные широкие дороги, со всей неизбежностью случился час пик, и такси не вызывалось. Пока мы стояли, ко мне подошёл один торговец и долго пытался продать средство от морщин. Вот как можно утомиться за целый день прогулок! А ведь ещё лет двадцать назад мне было не больше тридцати. Уехать нам удалось, когда пробки на дорогах рассосались.
Помимо развлекательной программы, наша поезда имела и сугубо практическую составляющую: нам нужно было в консульство. Именно нам, а не мне, поскольку свои консульские вопросы я решал через Стамбул. И вот мы на месте. Украинское консульство снаружи – вполне приличное здание типичной одноэтажной застройки, но вот внутри – будто я на машине времени, подобно инженеру Тимофееву (который Шурик), пронзил континуум и попал в Киев 30 назад. А может быть, не приведи господи, и вперёд. Всё оформлено так, как будто было задумано помочь людям найти вдали от родины поддержку и ощутить заботу и любовь, а реализовано так, что хочется убраться отсюда как можно быстрее. Часть персонала была занят обустройством выставки обо всех наших бедах. Гнетущая обстановка несколько скрашивалась наличием бесплатного WiFi, что, надо сказать, в Дубае не редкость. Интернет работал и во дворике, где, в общем, было гораздо лучше. Я бы там и провёл всё время, если бы не пришлось срочно удерживать младшенького в неподвижном состоянии, пока фотограф для оформления паспорта пытался поймать его в кадр. Совместными усилиями четырёх человек это удалось сделать где-то с седьмой попытки.
Программа визита подходило к концу. Мы начинали паковать чемоданы. Как вдруг стало известно, что мои стамбульские документы готовы, и можно их забирать. Из Дубая до Стамбула – буквально рукой подать, четыре часа полёта, не то, что тратить сутки с островов, не говоря про деньги. Впрочем, касательно денег. Расчёты показали, что выйдет баш на баш: ведь чтобы мне слетать сейчас, семейству придётся задержаться в Дубае, для надёжности на два дня, что означало дополнительные траты на аренду жилья, такси и развлечения.
Марш-бросок в Стамбул и обратно прошёл без особых приключений, разве что я не мог не отметить больше свободы и больше грязи на его улицах по сравнению с вымытым с мылом Дубаем.
Ещё был интересный эпизод в консульстве: я подошёл к окошку, идентифицировался, и дамочка достала из канцелярского шкафа две толстенных пачки документов – распечаток формата А4, переложенных новенькими паспортами, и принялась перебрать один за другим, чуть задерживаясь на похожих фамилиях. Первая пачка кончилась. Мы с дамой переглянулись, и она принялась за вторую пачку, задерживаясь над каждой фамилией чуть дольше. Но вот перевёрнута половина, вот осталось всего ничего, вот уже три, два... На последнем документе дама посмотрела на меня с ироничной улыбкой: мой паспорт лежал в самом конце.
На берегу Босфора, где я решил напоследок прогуляться, в воде у берегоукрепительных камней мне попалась на глаза привычная с детства пятиконечная красная звезда – правда, морская и живая. Мы с ней сфотографировались. Пообедав на лавочке бутербродами, орешками и швепсом, прихваченным из лаунж-зоны, я отправился обратно.
Стамбульское метро от киевского отличается мало, разве что оно больше, и вагоны имеют сквозные соединения, и весь поезд можно пройти, не выходя наружу, а ещё есть местный колорит. На одной из станций в наш вагон вошёл человек-побирушка. Он был одет хорошо, в традиционный балахон и чалму (не знаю аналогов на турецком) и напоминал нечто среднее между муллой и звездочётом. Он натурально улёгся на пол и громко минут пять жаловался на жизнь, воздевая руки к небу. Потом встал и со слегка протянутой к публике рукой медленно двинулся по проходу. Его правильные черты лица, вызывающего доверие у народа, и выразительная мимика не оставляли сомнений: человеку надо денег! – ему бы в правительство, даже в президенты можно. Однако публика реагировала вяло, ничего не подала, некоторые даже брезгливо удивлялись и говорили понятное без перевода «давай до свиданья», что, впрочем, не помешало пройти по поезду ему свой путь до конца, и публика вернулась к пассивному созерцанию.
Как человек не то привилегированный, не то отягощённый сидячей работой, я борюсь с гиподинамией хоть и без фанатизма, но и не без фантазии. А в городском транспорте так и вовсе с детских лет привык ездить стоя, поскольку воспитан уступать место всем, кому нужнее. Ехать, однако же, полтора часа. Это заметно дольше, чем привык мой организм, и, когда за окном прекратили тянуться бесконечные Теремки да Троещины, и городская электричка превратилось в подземку, ему захотелось либо присесть, либо размяться. Но свободных мест не было, и впереди был самолёт, а потом перелёт на приютившие нас Сейшелы, где снова ещё сидеть и работать, работать и сидеть, и неизвестно, когда и чем это кончится, если только не заглядывать слишком далеко, так что я сказал себе: потерпи. И, что делать, согласился.