Эстония
- И Финляндия заодно
Таллин
Мы оказались в хвосте очереди, и хоть никуда не торопились, всё же предпочли бы не тратить время вообще без всякого смысла. Я в таких случаях смотрю по сторонам.
А по сторонам, не считая международной толпы из нашего самолёта, была Эстония. Вот надписи на эстонском, вот объявления по радио, а вот и персонал подзабытой со времён СССР прибалтийской наружности.
Среди прочих выделялся охранник в чёрной униформе, с рацией, профессионально-непроницаемым лицом и явным отсутствием каких-либо занятий. Развлекался он тем, что управлял человеческим потоком, дополняя своими необязательными указаниями систему из ленточных заборчиков и жёлтых линий.
Через некоторое время и без того жиденькая отдельная очередь к окошку для местных и EU-ных паспортов совсем рассосалась. Выдержав эффектную паузу, охранник указал толпе на конторку и с характерным акцентом произнёс: «А сюда, между прочим, тоже можно, проходите!». Мы и прошли.
Внутри Эстонии оказалось довольно сумрачно: небо затянуто сплошными облаками, ветерок посвистывает в ушах, над морем летают чайки. Как всякие командировочные, мы поспешили наполнить наше свободное время практическим содержанием, для чего направились в ближайший торговый центр, где я не без труда запихнул в чемодан несколько пар сравнительно дешёвой обуви, а потом поехали в отель.
– А солнце тут у вас бывает? – спрашиваю таксиста.
– Конечно бывает, ¬– с лёгкой обидой в голосе отвечает он и дополняет: – летом.
Между прочим, здесь, в отличие от нашей свободолюбивой родины, деятельность Яндекс-такси не запрещена, равно как и работа многих российских сайтов типа «ИноСМИ». Что там, сюда запросто летают российские самолёты, и многое, включая рекламные объявления в супермаркетах, ориентировано на русского туриста.
Устроившись в отеле, мы отправились на прогулку, легко ориентируясь в пространстве благодаря современным средствам навигации. А ведь ещё-каких-нибудь 20 лет назад пришлось бы расспрашивать прохожих со словарём, сверяться с картой да в ясную погоду посматривать на звёзды.
Пешеходы одеты в светоотражающую одежду – особенно хорошо это видно по организованным группам школьников в салатовых накидках. Так здесь борются с ДТП, и правильно делают. Лучше было бы вообще убрать автотранспорт под землю, но его и так на улицах немного.
Нигде не видно стеклённых балконов. Сами балконы есть, а вот остекления нет. Парадокс! Некоторые у нас говорят, что это из-за климата: мол, в северной Европе теплее, вот почему. На это можно возразить, что отчего-то эта климатическая аномалия невидимой линией протянулась чуть ли не строго вдоль границ бывшего СНГ, так что всё несколько сложнее...
На улицах – чисто до неприятия: чувствуешь себя со всех сторон ограниченным невидимой системой правил, как экспонат в музее восковых фигур. То ли под давлением эдакого аккуратизма, то ли под воздействием всё ещё неудовлетворённой пищевой безопасности, в этот день мы гуляли недолго, и, завидя на рыночной площади ресторан индийской кухни, незамедлительно отправились туда.
Внутри было пустовато. Это, в общем, касается и всей страны, но тут мы пишем о конкретном заведении, рассчитанном человек на двести. На вопрос, где же люди, нам ответили, что там, на втором этаже. От разворота на месте нас удержала индульгирующая табличка «Трип-эдвайзера». И, хоть этих людей наверху был всего один столик, мы решили не рисковать и остались.
Опытным взглядом определив самую выгодную позицию в меню, мы заказали комплексный романтический ужин на двоих и принялись ждать. Играла типично индийская музыка, как будто кто-то включил на телевизоре болливудское кино, только вот по телеэкрану при этом почему-то беззвучно бегали футболисты, на свой лад напоминая, что жизнь – это бег с препятствиями.
Наконец, нам принесли еду, уставив стол множеством посудин. Оторвавшись от телефончиков, мы принялись восполнять органический дефицит белков, жиров и углеводов, и не прошло и получаса, как последняя соусница была вычищена последним кусочком лепёшки. Едва переведя дух, мы в моём лице осознали, что вполне наелись. Тут перед нами возник официант и кое-что уточнил по подаче десерта.
Это самое кое-что дошло до меня не сразу.
– Слушай, – говорю, – а ведь мы только что попросили принести десерт – вместе, обрати внимание, с основным блюдом. То есть, только что нас кормили закусками.
Позвав официанта и окончательно прояснив ситуацию, мы распорядились мороженое взять и подать, а неожиданно обнаруженное основное блюдо запаковать навынос, что и было сделано, причём остатком этого ужина я питался ещё три дня.
Не считая, конечно, завтраков по типу шведского стола, где кормили хорошо, и, между прочим, среди сугубо эстонских блюд я предпочитал миниатюрные кровяные колбаски. Ещё там была официантка, так выразительно вилявшая бёдрами, что это привлекало внимание не только мужской, но и женской части нашего ограниченного контингента, правда по-разному: если первые смотрели с естественным интересом, то вторые – наоборот.
Магазины
В отличие от спутницы, занятой деловыми встречами на выезде, я в качестве офиса использовал гостиничный номер, по утрам спускаясь на завтрак, а по вечерам – на прогулку.
Совмещая полезное с необходимым, я ходил в народ, знакомился с окрестными магазинами и выполнял заказ на имбирное печенье и варенье из морошки (той самой, которую Пушкин любил).
Морошку я нашёл довольно быстро, хоть и в сушёном виде. Правда, впоследствии оказалось, что эта красная горьковатая ягода подозрительно похожа на клюкву, так что пришлось прибегнуть к услугам электронного переводчика, и мои неутешительные подозрения, увы, подтвердились.
С печеньем было хуже. Во-первых, непонятно, как визуально определить, что у него там внутри. Приходилось вчитываться в состав продукта, но и то, нельзя ведь сказать точно, что заказчик имел в виду именно, допустим, полпроцента имбиря. Потом, что считать печеньем? В моём представлении от меня ждали чего-то вроде пряничного человечка, ведь дело было незадолго до новогодних праздников. В итоге я с первого раза промахнулся и здесь. Только впоследствии, путём согласования с ожидающей стороной как на словах, так и посредством картинок, проблему удалось решить – ну а человечков мы съели.
Чтение этикеток осложнялось тем, что эстонские надписи лишь изредка дублировались на английский или русский. Между прочим, в поисках печенья я забрёл в макаронно-вермишельную секцию, и там наблюдал, как бабулька-пенсионерка изучала нижние полки с мивиной.
Отдельной сувенирной статьёй были колбасные изделия. Народ изголодался по лосятине и оленине, так что я нашёл тематический отдел и взял всякого с изображениями двурогих четвероногих. К удивлению моему, некоторые колбаски всё же оказались произведены из курятины, однако на поверку применённая коптильная субстанция была такой силы, что признать в продукте нетрудно было хоть лосятину, хоть поросятину.
Между прочим, всё упаковывается в бумагу: здесь блюдут экологию, и полиэтиленовые пакеты запрещены. Мнением деревьев на этот щеколтивый вопрос никто не интересуется.
Что касается лингвистических предпочтений местного населения, то люди постарше русский знают, а помладше делятся на две категории: одни не понимают и разводят руками (у них в качестве лингва франка сейчас – английский), а другие говорят вообще без акцента. Наверное, приезжие.
Центр
В один из вечеров мы прогулялись по историческому центру. Старый город на холме интересен средневековым замком, башнями со шпилями и подсветкой, да такой, что одна из башен в окружающей сырости и мраке напоминает око Саурона. Галереи замка легко узнаваемы для всякого, кто успел вырасти до развала СССР и посмотреть фильмы вроде «Стрел Робин-Гуда», где английских лесных братьев играли советские люди эстонской наружности. Для привлечения туристов тут и там натыканы трёхметровые фигуры несуществующих в природе тощих монахов. Местами в старом городе заметен свежий ремонт, причём выполненный если и не по старинным технологиям, то уж точно под старину. То и дело спотыкаясь и чуть не выворачивая ноги на одной такой мостовой, я не мог отделаться от мысли, что верность традициям – это хорошо, но булыжники могли бы тут быть и ровнее.
Побродив по туману ещё некоторое время и проведя последнюю ночь в пятизвёздочном отеле, мы отправились на паром, приготовившись к тяготам и лишениям морского путешествия.
Паром
К удивлению, судно не было похожим на баржу, где от солёных ветра надо скрываться за железным бортом, и ни шарфы со свитерами, ни горнолыжные штаны нам не пригодились. Это был комфортабельный шестипалубный лайнер.
Все этажи, впрочем, мы обходить не стали, ограничившись тремя, тем более что один из них был отведён под автомобили. Паром изобилует магазинчиками по продаже чего угодно, и я даже нашёл там свою любимую модель кроссовок. Цена, кстати говоря, в таком не самом дешёвом месте была несколько ниже, чем в нашей беднейшей стране Европы на распродаже.
Побродив по этажам, мы устроились за столиком одного из множества кафе и, потягивая коктейль, смотрели в окно на валы балтийских волн, которые никак не сказывались на ровном движении нашей громадины, а также на местную публику, запросто путешествующую между Таллином и Хельсинки, как у нас между Петровкой и Троещиной. Учитывая копеечную цену билета, это роскошество не может не дотироваться, хотя кто знает: не исключено, что такое может и окупаться, если не воровать. У нас таких экспериментов, как видно, никто не ставил.
Хельсинки
Финляндия – это отдельная страна, почти что самая настоящая заграница. Когда-то давно она, конечно, как и всё вокруг, входила в Российскую Империю, но с тех пор многое переменилось.
До гостиницы надо было добираться на трамвайчике. Билеты на любой вид транспорта здесь продаются в автоматизированных киосках. Принцип, знакомый нам ещё по кинофильму «Кин-Дза-Дза», где «женщину вынули, автомат поставили», всё упрощает: выбрал, куда ехать, сунул карточку – вот и билет. Следующий шаг в построении светлого цифрового будущего – избавиться от бумажек, но этот шаг ещё не сделан.
Отель в Хельсинки был попроще, но зато с историей. Лифт – чуть ли не доисторический, с необходимостью открывать двери вручную. Слышимость такая, что половина из нашего коллектива с удовольствием слушала полуночный концерт уличного музыканта (вторая половина – без удовольствия, но тоже слушала, куда ж деваться). Своего бассейна нет, но можно сходить в сауну в дружественной гостинице через заливаемую дождём привокзальную площадь. Как бы там ни было, при всех своих недостатках отель запомнился со знаком плюс благодаря своему слегка обшарпанному шарму.
Что же касается знака минус, то однажды во время прогулки мне на глаза попались самые настоящие сосульки. Но вообще было выше нуля.
Исторический центр Хельсинки более молодой: здесь можно было бы снимать Петербург, если бы это не было проще делать в самом Петербурге. Кроме впечатляющей архитектуры неоклассицизма, обращает на себя внимание множество выглядящих новыми церквей, причём некоторые построены в стиле, скажем так, РПЦ. Для украинских туристов довольно странно видеть в сердце Финляндии заботливо оберегаемый памятник Александру II. Поговаривали об установке памятника Ленину, который для страны сделал едва ли не больше, чем Александр-освободитель, но пока ограничились Маннергеймом.
Обошли мы эти красоты раза два или три – и отправились в Свеаборг.
Свеаборг
Пока ждали парома (он тоже был комфортабельным, но совсем небольшим), наблюдали за посетителями сауны, находившейся неподалёку. Граждане, одетые не больше, чем требуют приличия, ходили окунаться непосредственно в ледяную портовую воду.
Билеты на паром к музею посреди моря можно купить прямо у причала. Никто, кстати, у нас не проверял их наличие нигде, но мысль как-то хитро сэкономить возникает, хоть и в шутку, разве что у русскоговорящих туристов. Так, когда мы уже на острове зашли погреться в кафе, там можно было купить чай за 4 евро, а стакан кипятку – за 50 центов, и один парень, посмеиваясь, раскрыл своей подруге, как можно было бы поступить, захвати они с собой пакетик чая из гостиницы. Кстати, глинтвейн там стоит 8 евро.
Остров когда-то имел военное значение и служил русскому флоту крепостью против зловредных немцев, но в боевых действиях не участвовал и в том числе поэтому хорошо сохранился. Я с удовольствием рассматривал береговую артиллерию вблизи, и было занятно то там, то здесь видеть клеймо с двуглавым орлом.
Накрапывал дождь, и тут кстати можно было зайти в подземные галереи, протянувшиеся под крепостной стеной на сотри метров, натыкаясь на группки французских, итальянских и, куда ж без них, китайских туристов.
Кроме пушек и стен, мы видели старый док с коллекцией яхт, систему мостов и причалов, здания нехитрой, но надёжной конструкции, и хорошо оборудованные туалеты, где на трёх языках предлагается набрать в свою тару самой лучшей в мире питьевой воды. С предложением я согласился ещё ав самом начале пути и в качестве тары использовал собственный организм, потому, набродившись вдоволь, через несколько часов перед посадкой в обратный рейс зашёл на всякий случай в здание морского вокзала, в холле которого наткнулся на выставку современных картин местных художников, работающих в странноватом стиле, напоминающем творческий поиск искусственных нейросетей.
Но, наверное, больше всего меня поразил оборудованный для купания пляж. Я, в общем, подозревал, что летом здесь теплее, нежели зимой, но не думал, что до такой степени.
Отметим напоследок, что наличные (это такие бумажные деньги) нам за всю поездку ни разу не пригодились, а поездка на электричке в аэропорт оставила самые лучшие впечатления от мелькавших за окнами аккуратных финских городков и не просто неиспорченной, но скорее облагороженной, ухоженной природы.