Дмитрий Королёв

25 мая 2010

ДЕНЬ, КОГДА ОСТАНОВИЛАСЬ ЗЕМЛЯ

  • Макароныч, пришельцы, кофе по-венски

Из переписки: «Ходили вчера на фильм «День, когда остановилась Земля». Краткое резюме: ходить на этот фильм не нужно».

Да, господа и дамы, такой факт имел место быть. Занесло нас вчера на синематографическое позорище, ремейк фильма 1951 года с Киану Ривзом, который из «Матрицы».

События в «Матрице» происходят в настоящем и будущем, а в «Дне» - в прошлом и в настоящем. Разница, согласитесь, весьма заметна. В «Матрице» он умел летать; в «Дне» он всего лишь бьётся током. В «Матрице» его что-то связывало с агентом Смитом; здесь же – с альпинистом Макаревичем.

Первые кадры показывают начало XX века, где сквозь метель, опираясь на альпеншток и заслоняясь от тяжёлых вертолётоподобных снежинок, Нео с бородой Макаревича поднимается к светящейся двухметровой сфере явно внеземного происхождения. Как настоящий исследователь, Нео-Макаревич заносит альпеншток и аккуратно тюкает им по хрупкому инопланетному прибору. Но тот оказывается не таким уж и хрупким, даже напротив – вдруг излучает поток лучей, и наш герой падает, а когда позже приходит в сознание, обнаруживает, что сферы больше нет, как и куска его собственной кожи под прожжённой рукавицей. На этом, я так понимаю, контракт с Макаревичем у кинокомпании закончился.

Далее события развиваются в нашем время и, конечно, в самой главной на свете стране. К Земле несётся космическое тело, которое, ещё недавно находившееся на орбите Юпитера, через час собирается врезаться в Манхеттен.

Врезываться, однако, оно не стало. Оно, то есть она, сфера, была огромной. Из неё вышел уродец гуманоидного типа, весь в какой-то вязкой слизи. «Биоскафандр», подумал я. «Бабах!» - не удержался кто-то, и пуля сразила гуманоида, легко преодолев сомнительную защиту. Надо ли говорить, что под слизью, когда пришельца взялись спасать американские медики, они обнаружили Киану Ривза? Если бы медики были наши, а звездолёт приземлился у Кремля, то вместо Ривза там бы оказался Хабенский.

Из сферы вышел титанического вида и размеров робот с большим красным ротоглазом, из которого он то и дело постреливал по полицейским и военным. Больше всего ему нравились военные, а те отвечали взаимностью, долго и тщательно проводили эксперименты, чем бы таким в этого робота запустить, чтобы ему это как-то повредило, а им – нет. Иногда робот развлечения ради останавливал всю окружающую электротехнику.

Ривз поначалу был тих и скромен, и даже представителю госдепа – даме, неуловимо напоминающей Мадлен Олбрайт, – всего лишь заявил, что хотел бы, если только это никого не обяжет, поговорить с лидерами земных государств, которые как раз сейчас собираются в штаб-квартире ООН. Но ему этого сделать не дали. Напротив, его увели в секретную тюрьму ЦРУ, усадили на секретный стул, вкололи сыворотку правды и подсоединили к детектору лжи. Кому такое понравится? Никому, конечно. Пришелец поначалу корректно объяснил, что его миссия – спасти Землю. То есть, спасти не абстрактно, а вполне конкретно: от человечества. Но потом, когда оператор детектора лжи стал задавать ему нехорошие вопросы, он рассердился, пронзил того током, а затем, будто на минуту превратившись в Терминатора, сказал: «Мне нужна твоя одежда».

Далее, до конца фильма, он был уже одет в приличный костюм и походил на слегка постаревшего Нео.

А что же робот? Тот действовал по своей программе. Он выпустил наружу быстро размножающихся миниатюрных металлических мушек, которые, собираясь роями в тучу, принялись крушить на своём пути всё, что создано руками людей. Кто читал повесть Станислава Лема «Непобедимый», живо себе представляет эту картину и может посмотреть на своеобразную экранизацию замечательного произведения под обложкой данного фильма.

Как пояснил Нео симпатизировавшей ему медсестричке (ну, не медсестричке, а длинноногой 25-летней профессорше астробиологии, что, впрочем, неважно), Земля – уникальное место и т.п., здесь своего рода заповедник. Мы, говорит, долго терпели, и вот теперь... А она ему: так мы ж хорошие! И повезла его знакомить с нобелевским лауреатом по физике, что ли. Когда Нео вошёл в обиталище этого физика, играла классическая музыка (я поначалу думал, что это сам лауреат, уподобившись Шерлоку Холмсу, играет на скрипке), а посреди комнаты стоит грифельная доска, исписанная забавными формулами. Нео, само собой, не удержался, и, стерев губкой наивную земную писанину, с высоты своих космических знаний принялся писать аналогичные математические знаки. И тут появился лауреат. В его лице мы легко узнаём поседевшего Джона Клиза из комедийной группы «Монти Пайтон».

Далее последовала умилительная картина такой необычайной силы, что я даже перестал жалеть, что пригласил на сие мероприятие даму, отнюдь не страдающую пагубной привычкой любить фантастику. Под несмолкающую классику, под взглядом медсестрички, Нео и Джон Клиз, пришелец и человек, трогательно и улыбаясь, будто два Леонида Ильича, вручающие друг другу очередную Звезду Героя, синхронно рисовали на доске квадратные корни. Старушка, сидевшая неподалёку от нас, в волнении принялась обмахиваться рекламным проспектом с удвоенной силой...

В конце концов, Нео понял, что человечество не безнадёжно.

Ну, а там и сказочке конец.

Потом мы пошли в кафе и беседовали до полуночи, но это уже другая сказка. Из неё могу привести разве что фрагмент.

Мы выбираем, что же нам заказать. У подошедшей официантки, к концу смены похожей на загнанную лошадь, интересуемся:

– Расскажите нам, будьте любезны, что такое у вас фраппе.

– Это холодный напиток на основе кофе. Кофе с мороженым. Его делают...

– А, извините, глясе?

– Тоже кофе с мороженым. Только там технология другая. Фраппе готовится… – Она начинает устало и неинтересно рассказывать.

– Ладно, – говорит моя спутница. – Мне тогда, пожалуйста, cafe latte.

– А мне, – не могу удержаться я, – кофе по-венски.