ЛЬВОВ
- Край земли русской
Жители города Львова, как и жители многих других городов, пребывают под влиянием анекдотов о самих себе. Это удивительное влияние, вне всякого сомнения, имеет ту же природу, что и воздействие на неокрепшую психику всяческих гороскопов: люди читают о себе досужие небылицы, а затем начинают подстраиваться и соответствовать.
Поэтому неудивительно, что когда, с утра пораньше оказавшись в центре Львова, я спросил, как пройти на одну из центральных улиц, мне ответили хоть и по-русски, но с галицким акцентом: "Около железнодорожного вокзала".
Шутка мне понравилась, я поблагодарил, и мы двинулись не меняя курса. Вдогонку услышал: "Два квартала прямо!" – и это было правильно, и это было хорошо. Когда местные жители перестанут шутить эдаким образом, Львов обретёт черты настоящего европейского туристического центра, не хуже Праги или Вены. Но тогда, увы, без возврата исчезнет милый сердцу и щекочущий нервы местный колорит.
Квартирка оказалась намного меньше своего фотографического изображения – по нему мне казалось, что между стенами есть какое-никакое пространство. К тому же, был совершенно пуст холодильник, хотя об этом нас в рекламных проспектах не предупреждали. Так что, попив кипяточку, подкрашенного чайным пакетиком, по витой деревянной лестнице мы спустились в город, в кафе на рыночной площади, на которой, отметим на всякий случай, давно уже нет никакого рынка, а может быть, и никогда не было. Да и зачем, если там готовят рассольник в хлебе, картошку с мясом, грибами, на сковороде и под сыром, а также охотно подают 50 грамм закарпатньяка для вхождения в гармонию с холодной сырой погодой.
Каждое утро 8 мая во Львове – парад, посвящённый Дню города. Усевшись под навесом кафе, на французский манер (тем самым превращая улицу в театр, а себя – в дорогих зрителей), мы стали наблюдать за шествием. Мимо проходили рыцари и воины в средневековых русских доспехах, казаки и воины времён второй мировой. Замыкали воинскую колонну двое в клоунских одеяниях и на ходулях. Я не смог их отнести ни к одной армии мира, так что, вероятно, они из будущего.
Далее шествовали детские этнокультурные коллективы, ряженые в национальные костюмы, но в особенности мне запомнились детишки под флагом Львовской городской библиотеки: удивительно не только то, что в эпоху интернета и попкорна кто-то читает бумажные книги, но ещё и то, что эти люди собираются в колонны. Чем их привлекают? Не понятно.
Завершали праздничную демонстрацию байкеры. Позже, когда, покинув кафе и отправившись изучать тени минувших эпох, мы проходили мимо сборища тех же мотоциклистов, не желающих разъезжаться, но вертящихся на месте и от души давящих на газ, нам пришлось ускорить шаг, поскольку находиться в непосредственной близости от любителей коллективно портить воздух вредно для здоровья.
Шаг за шагом, по узким улицам, по пологому склону, затем по железной лестнице и круговой дорожке мы взобрались на Замковую гору. К сожалению, узнать, почему она так называется, без экскурсовода невозможно, но замка там никакого нет. Есть телевышка. Есть две обзорных площадки (между прочим, Львов с высоты выглядит отнюдь не маленьким и кукольным, каким представляется из центра). На вершине в большом количестве сидят туристы, говорят о пустяках, и нет ни одного, кто бы встал и рассказал, почему же гора без замка называется Замковой горой. Мне, на самом деле, не очень-то и любопытно, мне нетрудно и догадаться, но уж лучше бы этот кто-то встал: освободилось бы место, я бы присел.
Отдыхать мы отправились на кладбище. Это одна из достопримечательностей Львова, поскольку могилы здесь – не привычные взгляду кресты да надгробья, а самые настоящие склепы. Ведь город когда-то был польским. Не знаю, кстати, почему польский "гробовец" по-русски называется склепом, поскольку "склеп" по-польски значит магазин (а "магазин", в свою очередь, значит склад). Другой отличительной особенностью данного кладбища является платный вход – не только для покойников, но и для живых. Приезжают гости, частные и официальные лица, иностранные делегации. Говорят, здесь был даже бывший президент (между прочим, действующего президента я видел в книжном магазине по 8 грн). У входа я слышал, как один человек по-польски рассказывал другому, что здесь часто можно видеть мамаш с колясками, неторопливо прогуливающихся туда и сюда, поскольку здесь тихо, спокойно и уютно. В общем, это место притягательно для многих, и неудивительно, что на старом польском кладбище хватает надписей на украинском, встречаются русские (пик их популярности приходится где-то на времена так называемого застоя), есть и свежепостроенные склепы без обозначенных дат, видел я и полуфабрикат на продажу.
Некрокультура католического толка имеет свою притягательность: ведь куда приятнее осознавать, что твой прах будет стоять на полочке в кругу семьи, вместо того чтобы тебя сначала изъели черви, а потом какие-нибудь чёрные археологи откопали скелет и, придав ему форму и содержание, выставили в музее современного искусства. Так что настоящим завещаю похоронить меня на Лычаковском кладбище. А поскольку посмертно туда пускают только выдающихся или состоятельных граждан, то, ввиду не особой состоятельности, также завещаю присвоить мне звание почётного гражданина Львова.
Потом мы согревались глинтвейном и ели вишнёвый штрудель, и день мы закончили за полночь в каком-то среднельвовском приличном кафе.
Утро 9 мая мы проспали. За окном накрапывал дождь. Приготовив чайный напиток, мы устроились у телевизора – я вознамерился приобщиться к параду в честь Дня Победы. Но было уже поздно: удалось посмотреть только отчётные репортажи украинских телеканалов (других не было). Признаться, я был удивлён дважды: во-первых, интонация дикторов будто провалилась во времени лет на 30 назад и стала напоминать репортажи об успехах соцсоревнования; во-вторых, из разрозненных сообщений у меня, как и у любого, вероятно, слушателя, сложилась весьма устойчивая картина, будто в Великой Отечественной войне Украина воевала не в составе СССР, а так, сама по себе. Насколько я в курсе, последний дискурс, переходящий в ракурс, практикуется и в некоторых других ныне суверенных бывших республиках вроде Узбекистана. Но у нас до последних выборов был явный перекос в сторону того, что мы воевали чуть ли не на стороне объединённой Европы (объединённой, понятно, под началом Гитлера). Так что нынешние перемены можно считать позитивными.
Как позже мне сообщили, премьер-министр Азаров (на совещании в Академии наук) назвал это празднование политически-идеологическим мероприятием. Причём, в осуществлении оного получилось не всё; заодно была проверена управляемость страны.
Однако во Львове не любят нашу победу. На том же кладбище, ухоженном и охраняемом, мне встречались редкие могилы с пятиконечными звёздами, причём некоторые звёзды кто-то явно пытался свернуть. А в газетке, посвящённой выходным 8-10 мая, ни слова о Дне Победы я не обнаружил. Впрочем, и приехали мы сюда не за этим.
Побродив некоторое время по городу в поисках развлечений, мы вспомнили, что где-то здесь должна быть так называемая "крыивка" (по-русски – схрон), где всё стилизовано под бандеровскую старину. Мне, среди прочего, коллега рассказывал, что там шутки ради может выйти официант и на чистом русском спросить: "а вот кому пельмени!" – и тут же некий мужичок в кожаном пиджачке откликнется, и возьмут его под руки и уведут со словами "москаля поймали". А так – всё по-украински, по-бандеровски. И меню у них весьма забавное, со всякими изысками вроде сечевого кулеша и сала с мурмулядом, и при входе нужно знать пароль и отзыв, и на контрольный вопрос "Чи е миж вамы москали" знать контрольный ответ – "ни". И ещё при входе специальный дядька со шмайсером строго спросит, не особо вслушиваясь в ответ, а затем нальёт медовухи в железный стаканчик. Кстати, вход ещё поискать нужно – конспирация. Однако же мы нашли. (Здесь мы намеренно не сообщаем адрес их сайта – он находится где-то в Интернете.)
Обстановочка внутри соответствовала ожиданиям. Мужик на входе признался, что ему надо отойти "за патронами". Официанты вместо "здрасьте" бросали "слава Украине". За соседним столиком ежеминутно искали друг в друге москалей, утверждая, что те сала не едят. Мы заказали перчёного смальца с хлебом, ещё медовухи и поросячьи пятаки.
Откуда-то из-под стены доносился характерный запах канализации. В каких же нечеловеческих условиях приходилось кое-кому воевать! Мы посматривали по сторонам и на экран видеонаблюдения. От поспешного покидания схрона удерживала живая очередь желающих прийти на наше место.
Когда я подумывал, что же никто не кричит "хайль", и не надо ли народ к этому как-то подтолкнуть, нам принесли солёные огурцы с мёдом, и внимание моё переключилось. Поскольку охоту к мёду мне отбили в детстве, пытаясь привить любовь к хлебу, то к блюду в целом я был равнодушнен, однако ж один огурец мне удалось спасти.
Следует отметить, что народ наш талантлив и впечатлителен, и оттого легко входит в роль. Друзья, один за другим, переходили на сурдо-украинский. А некоторые посетители, выходя из подвала, продолжали оставаться в образе, кричали "слава Украине" радостно и от всей души. Вероятно, из-за этого некоторые гости славного города с явно выраженными туристическими физиономиями носят маскировочные вышиванки.
Утро 10 мая и весь оставшийся день мы провели в поисках сувениров и кафе, где бы подавали моё любимое лучшее в мире творожное пирожное. Не нашли, но, в конце концов, не только в пирожных счастье. Оно заключается во множестве прочих вещей и событий, ощущений и мыслей (точнее, не заключается в них, но извлекается оттуда). Например, никто не станет спорить, кроме откровенных кофененавистников и огнефобов, что кофе-"вогнык" (сиречь огонёк) – предел мечтаний и вершина дринкосмесительного искусства. И мой молочный коктейль (особенно если учесть, что едва ли не наполовину его выпил не я) – тоже. И уж точно никто не возразит, что нет ничего лучше, как следует погуляв и отдохнув, направить стопы свои домой.
В миллионах очерков пишут: "не хотелось уезжать, не хотелось расставаться". Но, знаете ли, кто-то же должен сказать правду. Хотелось. Точно так же как не менее правдивым будет и утверждение, что мы непременно вновь почтим своим присутствием край земли русской город Львов.